Баланс встречи в нормандском формате очевиден. Президент Владимир Зеленский жаловался, что действительно рассчитывал на большее и не доволен результатами. Но в определенном смысле эти результаты отвечают потребностям обеих сторон.

Для лидера Украины важными были тактические шаги. Речь шла о том, чтобы он мог приехать домой и объявить, что вернулся к политическому диалогу с Россией. Ведь много его граждан уже устали от войны. Теперь он может сказать им, что на его стороне очевидные достижения: обмен заключенными, разминирование, временный режим прекращения огня. Только экспертам понятно, что все это не тот результат, который должен поражать. Об этом на страницах Rzeczpospolita пишет польский историк и политик Павел Коваль. 

У Владимира Путина тоже были тактические цели, но не в отношениях с Украиной. Его интересовали западные партнеры. Он хотел подтверждение покровительства Франции и Германии над политическим процессом на Донбассе, их поддержки недоработанных, но в целом полезных для него условий. В отношениях с Украиной вопросы, с которыми Путин согласился, не играют большого значения. Это можно представить как цену, которую он платит Берлину и Парижу за смягчение политики в отношении России.

Об Украине в Москве думают стратегически. Речь идет о том, чтобы не уступать политические и военные позиции, занятые с 2014 года. А лучше даже пойти дальше. Россия в долгосрочной перспективе добивается того, чтобы легализовать «правительства» боевиков на Донбассе и сохранить нынешнее положение вещей. Очевидно, что Россия не заинтересована в восстановлении нормального функционирования границы с Украиной.

"Цинично говоря, каждый должен быть доволен встречей в Париже. Президент Эммануэль Макрон добился того, чего хотел. Он показал, что Франция инициативная, и убрал препятствия на пути нового сближения с Москвой. Здесь валютой было то, что у Парижа самое дорогое – престиж", - пишет Коваль.

"Торжественное приветствие, которое подготовили для президента Путина, демонстрировало, что действующие сегодня санкции не означают ни в коем случае холод в российско-французских отношениях. Даже канцлер Германии Ангела Меркель должна была быть довольна, потому что теоретически были подтверждены условия за 2015 год. Она также может сказать, что не поддалась новому давлению со стороны России", - пишет польский политик.

Но проблема как раз в этих условиях. Потому что в Минских соглашениях скрыты различные «крючки» для Украины. Главным из них стал вопрос регионализации, с помощью которого можно постоянно давить на Киев. На Западе регионализация ассоциируется с немецкой федеральной системой или устройством США. Согласно с желаниями России, подобная система должна появиться и в Украине, но с правом российских боевиков накладывать вето на каждое стратегическое решение Киева. У Зеленского остаются все проблемы, что были и раньше. И, кажется, он это понимал, когда шел из Елисейского дворца.

"Польский парадокс" нормандских переговоров очень непростой. На самом деле каждое решение относительно Украины порождает последствия и для Польши. Например, если мир примет российское нарушение международного закона, это может касаться всех соседей России. Для Варшавы важно, стабилизирует ли политическое решение на Донбассе или дестабилизирует Украину, оно позволит стране развиваться или наоборот.

Пока не понятно, могла ли в 2014 году Польша стать частью нормандского формата (хотя можно вспомнить протест России против этого). Было бы ли это полезно для Польши. С другой стороны, сегодня очевидно, что Варшава не имеет никакого механизма влияния на политику двух членов Евросоюза Франции и Германии по Донбассу.

«В ситуации, когда нет ни одного разумного инструмента ЕС по установлению общей политики в отношении кризиса в Украине, а США умывают руки, политика Франции и Германии в вопросе Донбасса становится их личной политикой примирения с Россией. Но это происходит у нас за спиной», - пишет Коваль.