При обсуждении отношений Китая с Европой хватает различных клише. Легко проникнуться изречением Наполеона, который еще два столетия назад сказал, "Китай - это спящий лев. Не надо будить его, иначе вздрогнет весь мир". Или же взглядами китайского дипломата Чжоу Эньлая на историографию французской революции, в одном из интервью французскому журналисту на вопрос, — "Что вы можете сказать о Великой Французской революции?", Эньлай ответил, что, "Об этом еще слишком рано судить". Однако, Жозеп Боррель, глава дипломатии ЕС, "превзошел" их обоих, когда попытался объяснить политику взаимоотношений Китая и ЕС, цитатой Фрэнка Синатра, — "Мы должны быть как Фрэнк Синатра, разве нет? "Идти своим путем", пишет The Economist.

Когда дело доходит до Китая, первостепенная задача ЕС и его членов состоит в том, чтобы не оказаться втянутыми в борьбу сверхдержав между Вашингтоном и Пекином. Для этого ЕС должен выработать свою независимую позицию по Китаю, утверждает Боррелл.  Многие европейские внешнеполитические гранды соглашаются с этим основным пунктом.  Сложная задача - решить, какой должна быть эта позиция.  Саммит в сентябре этого года в Лейпциге должен был продемонстрировать объединенную позицию ЕС, когда 27 лидеров ЕС сидели напротив президента Китая Си Цзиньпина.  Однако, это было угроблено в начале этого месяца.  Официальной причиной был коронавирус.  Но инсайдеры обвиняют в этом другие факторы: желание избежать трудного противостояния из-за Гонконга и тот факт, что со стороны ЕС трудно найти общий взгляд на Китай.

На данный момент единство есть только в замешательстве.  Страны ЕС разделены как по внутренним вопросам, так и внешним.  У некоторых нет политики в отношении Китая вообще.  У других есть позиция, но шизофреническая, с безумными министерствами иностранных дел, тянущими одеяло в одном направлении, а скептически настроенными спецслужбами — в другом.  (Один дипломат дал ясную оценку стратегии своего правительства в отношении Китая: "Чепуха".) Германия имеет самые тесные связи с Китаем, который купил на 201 млрд евро немецкого экспорта в 2019 году, что составляет почти половину от общего объема ЕС.  Но страна изо всех сил пытается создать отношения, которые выходят за рамки экономики, утверждает Ульрих Спек из аналитического центра Немецкого фонда Маршалла.  Для Франции Китай - это шанс превратить ЕС в настоящего геополитического игрока (усиливая французскую власть в этом процессе).  Группа малых стран "17 + 1" из центральной, восточной и южной Европы встречает китайских чиновников в надежде получить китайские инвестиции.  Отдаленный ястреб, такой как Швеция, которая был единственным голосом, требующим санкций против Китая в связи с его недавними попытками контролировать Гонконг, еще больше усложняет картину.  Объединить эти мнения в единое видение сложно.

Пока что ЕС решил эту проблему, рассматривая Китай как геополитическую химеру. В 2019 году Европейская комиссия назвала Китай "системным соперником", что в переводе с дипломатического языка означает — грубый авторитаризм, с небольшим зазором для западных норм, а также партнером в некоторых вопросах и конкурентом в других. Такая формулировка была "в какой-то степени отговоркой с самого начала", говорит Янка Эртель из аналитического центра Европейского Совета по Международным Отношениям. Стране трудно быть экзистенциальной проблемой в один день, а партнером - на следующий. ЕС должен решить, какая тенденция является доминирующей, раньше, чем он себе это предполагал.

Существуют некоторые области соглашения.  Осознание того, что Китай не будет играть честно в бизнесе, теперь более или менее универсально.  Европейские компании жалуются, что Китай вместо того, чтобы открывать свои рынки, теперь представляет собой "одну экономику, две системы", и европейские компании не могут конкурировать с внутренними игроками, о поддерживаемыми правительством Китая. "Европа открыта, а Китай нет", - резюмирует один дипломат из ЕС.

Брюссель пытается быть более жестким в ответ.  В этом месяце будет выдвинуто предложение разрешить комиссии блокировать поглощения европейского бизнеса компаниями, которые принадлежат или дотационно финансируются со стороны иностранных правительств.  В начале прошлого десятилетия предположение о том, что еврократы могут обратить внимание на иностранные инвестиции, привело бы к заявлениям о дирижистском французском заговоре от ревностных сторонников блока (Диржизм — политика активного вмешательства в управление экономикой со стороны государства в середине сороковых годов XX в. во Франции –ред). Теперь голландцы, обычно главные буканьеры, когда дело касается торговли, считают себя гордыми крестными родителями политики, которую они предлагали ранее (Буканьерство — низкобюджетный способ ведения войны с главным конкурентом – ред.).

Попытки Китая вбить клин между странами ЕС потерпели неудачу.  Маленькая дружественная Китаю страна, такая как Греция, полезна в органе, который движется единодушно во внешней политике.  Но сделки "Услуга за услугу" - предоставление китайских инвестиций - часто не удавалось материализовать, вызывая ворчание членов группы "17 + 1".  Прямые инвестиции Китая в ЕС в 2019 году составили 12 млрд. Евро (13,5 млрд долларов США). ЕС тратит почти в пять раз больше, только на субсидирование своих фермеров.  Покупать друзей на таком богатом континенте не дешево.

Я откусил больше, чем смог прожевать

Внешнее давление может укрепить блок, а не расколоть его.  Начинающаяся холодная война между Америкой и Китаем оправдывает собственную доктрину Синатры.  (Это не первый приход Синатры в глобальную политику: представитель Михаила Горбачева использовал такуюже аналогию, когда Советский Союз пообещал прекратить вмешательство в Восточную Европу.) Такая автономия является самой целью ЕС, цель которого - позволить странам не быть "Китайской или американской колонией", утверждает Энрико Летта, бывший премьер-министр Италии.  В каком-то смысле такие разговоры преувеличены.  Америка, несмотря на все свои нынешние недостатки, является демократией, озабоченность которой по поводу Китая разделяют европейцы. Независимость не означает равноудаленность двух сверхдержав, предупреждают дипломаты.  В то же время, утверждают они, ЕС полон решимости не оказаться в ловушке единого западного фронта против Китая и не быть вынужденным выбрать сторону в конфликте, в котором ЕС не хочет участвовать.

Уклонение от этого выбора знаменует собой начало политики, а не ее завершение.  Независимость вызывает больше вопросов, чем ответов.  Позволит ли ЕС китайским компаниям, таким как телекоммуникационный гигант Huawei, который запрещен в Америке, строить важную инфраструктуру?  Что бы сделал ЕС, если Китай вторгнется в Тайвань?  Застряв между изоляционистской Америкой и авторитарным Китаем, ЕС выступает в качестве последнего оплота либерального порядка.  Тем не менее, ЕС не подвел черту к ужесточению удушающего воздействия Китая на Гонконг, и даже после обнародования информации по лагеря интернированных китайцев для уйгурских мусульман. "Что нужно, чтобы по-настоящему потрясти европейцев?"  спрашивает Оэртель. На этот вопрос ЕС должен будет ответить, если он пойдет своим путем.