В то время, как президент Владимир Путин празднует свое 20-летие в Кремле и позирует как могущественный мировой лидер, его Российская Федерация демонстрирует все большую хрупкость.

Конечно, украинский тип революции, которая свергла бы коррумпированный авторитарный режим, вряд ли возможен в Москве. Но восстание различных российских регионов, обозленных на центральное правительство, набирает силы. Об этом на страницах The Hill пишет старший научный сотрудник Центра европейского политического анализа Януш Бугайский.

В начале Второй мировой войны премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль сказал, что поведение России - это "загадка, завернутая в тайну и размещена внутри головоломки". Но эту точку зрения пора обновить. Россия Владимира Путина - это страна, которая приходит в упадок, скрытая за внешней агрессией, чтобы отвлечь внимание от ее внутренней хрупкости. Российская экономика уже несколько лет подряд страдает от стагнации, стандарты жизни продолжают падать, а бедность растет. Демографическая статистика разоблачает сокращения населения из-за высокой смертности, низкой рождаемости и подъема эмиграции. Количество российского населения в первые годы после распада СССР насчитывало 148 миллионов людей. Теперь эта цифра опустилась до 142 миллионов, а к 2050 году уменьшится до 128 миллионов. Процент граждан, которые не исповедуют православие и не принадлежат к русскому этносу, растет.

Хоть Россия называет себя федерацией, на самом деле это централизованная неоимпериалистическая конструкция, которая, в отличие от Великобритании или Франции, не смогла распустить свою империю и развить современное гражданское государство. Федерация состоит из 84 федеральных субъектов и незаконно оккупированного Крыма. Среди них 22 - это республики нерусских национальностей Поволжья, Северного Кавказа и дальневосточных провинций. Даже в тех регионах, где русские доминируют как этнос, все больше жителей чувствуют отчужденность от Москвы и консолидируют уникальные местные идентичности.

Несмотря на западные надежды, российские городские демократы вряд ли изменят страну. Вместо этого регионалы, автономисты и группы, которые выступают за независимость своих регионов, все больше бросают вызов авторитарному и колониальному правлению Путина. Региональное беспокойство основывается на аккумуляции недовольства, в частности, из-за экономической стагнации, коррупции, эксплуатации региональных ресурсов, атак на языковые права и угроз ликвидировать или объединить федеральные образования. Вместо проведения децентрализации для успокоения региональных амбиций правительство России еще больше сокращает автономии.

Федеральная структура главным образом служит узкому кругу элит из политиков, бюрократов, олигархов и региональных губернаторов, назначенных Кремлем. Москва получает максимум ресурсов от регионов и инвестирует минимум в поддержку их инфраструктуры, которая разваливается. Без региональной автономии, инвестирования, местного контроля над ресурсами федеральная структура будет становиться все более неуправляемой. А общественное сопротивление будет разрастаться.

В течение прошлого года массовые протесты стали более частыми и более масштабными. Они касались привычки Москвы сбрасывать свой мусор на севере Архангельской области и Республики Коми, экономической эксплуатации и подавления национального языка Татарстана и других республик, построения православных соборов в Красноярске, фальсификации выборов в Бурятии, назначения чужаков на руководящие должности в Калмыкии и других республиках, изменения границ между Чечней и Ингушетией, а также роста этнической напряженности в Дагестане. Почти каждая проблема может повлечь массовые демонстрации против правления Москвы и ужесточить требования автономии или отделения.

Процесс пробуждения наблюдается в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке и Севере, где идентичность местного населения все больше отличается от тех, кто живет в Москве. Несколько федеральных единиц России обладают богатыми природными ресурсами и выгодным географическим положением, чтобы стать экономически независимыми, если они избавятся от московской эксплуатации. Торговля и инвестиции из соседних европейских и азиатских стран могут серьезно развить такие регионы, как Калининград, Карелия, Тува, Саха, Магадан и другие части Сибири и Дальнего Востока.

Активисты, которые начинали свои протесты, фокусируясь на одной проблеме, расширяют свой порядок дня и все больше бросают вызов основе централизованной системе Путина. С ростом региональной турбулентности, местных губернаторов могут лишить власти, если они не будут работать над укреплением своих республик и регионов. На следующем этапе сопротивления десятки российских регионов могут начать координировать их требования и требовать большей автономии или независимости. Одновременные действия ряда федеральных единиц ослабят попытки Москвы подавить каждое из движений, как это произошло после распада СССР.

Вашингтон должен напомнить Кремлю, что у Запада более сильные социальные и национальные связи, чем у России. Потому что они основаны на демократическом выборе, а не навязанной однородности. В то время, как Москва пытается разделить Запад, создавая политические конфликты в каждой стране, Вашингтон имеет возможность ответить более эффективно, поддерживая региональное и этническое самоопределение внутри Российской Федерации.